133_stanovlenie_suschnosti.tex

\hegsection[А. Абсолютная неразличённость]{А. Абсолютная неразличённость}

Бытие есть абстрактное безразличие, для обозначения которого, поскольку это
брезразличие само по себе должно быть мыслимо как бытие, был употреблён
термин {\em неразличённость, индифференция}\pagenote{Термин <<индифференция>>
(неразличённость, безразличие) был употреблён Шеллингом в его работе
<<Изложение моей системы философии>> (1801) для обозначения <<абсолютного
тождества>> субъекта и объекта. <<Совершенная неразличённость
(tota\-le In\-dif\-fe\-renz) субъективного и объективного>> "--- таково было
основное понятие этой фазы философского развития Шеллинга. В~дальнейшем Гегель
подробно рассматривает шеллинговскую концепцию <<неразличённости как обратного
отношения между её факторами>> и подвергает её имманентной критике, вскрывая её
<<всестороннюю противоречивость>>. По учению Шеллинга, абсолютное представляет
собою неподвижное тождество, полнейшую неразличённость, совершенное безразличие
двух факторов: субъективного и объективного. Всякое же дифференцирование
состоит лишь в количественном перевесе одного из этих двух факторов над другим,
причём <<вечным основанием и опорою всех количественных различий субъективного
и объективного служит их совершенная индифференция, составляющая форму
абсолютного тождества, форму их бесконечного бытия>> ({\em Куно Фишер,}
Шеллинг, его жизнь, сочинения и учение, Спб., 1905, стр.~590).
О~шеллинговой системе <<абсолютного тождества>> Гегель упоминал также и выше,
на стр.~\pageref{bkm:bm69a}. Ср. прим.~\ref{shellengsystem} к этому месту.}
и в котором ещё нет какого бы то ни было рода определённости. Чистое количество
есть неразличённость, как способная ко всяким определениям, но так, что
последние внешни ему, и~оно само по себе не имеет никакой связи с~ними. Но та
неразличённость, которая может быть названа абсолютной, {\em опосредствует себя
с~собой} в простое единство {\em через отрицание} всех определённостей бытия
"--- качества и количества и их сперва непосредственного единства "--- меры.
Определённость имеется в~этом единстве лишь как состояние, т.~е. как нечто
{\em качественно внешнее,} имеющее своим {\em субстратом} неразличённость.

Но то, чт\'{о} мы таким образом определили как качественно внешнее, есть лишь
исчезающее; как таковое внешнее по отношению к бытию, качественное как
противоположность самого себя есть лишь то, чт\'{о} снимает себя.
Определённость ещё положена таким образом в субстрате лишь как некоторое пустое
различение. Но именно это пустое различение есть сама неразличённость
как результат. И~притом последняя есть, таким образом, конкретное,
опосредствованное в~самом себе с~собою через отрицание всех определений бытия.
Как это опосредствование, она содержит в~себе отрицание и~отношение; и~то,
чт\'{о} называлось состоянием, есть её имманентное, соотносящееся с~собой
различение; именно внешность и её исчезание и превращают единство бытия
в неразличённость и имеются, стало быть, {\em внутри} последней, которая тем
самым перестаёт быть только субстратам и только абстрактной {\em в~самой себе}.

\hegsection[B. Неразличенность как обратное отношение её факторов]%
{B. Неразличенность как обратное отношение
её~факторов\pagenote{См. предыдущее примечание.}}

Теперь следует посмотреть, каким образом положено это определение
неразличённости в~ней самой и тем самым, каким образом она положена
как {\em для-себя-сущая}.

1. Свед\'{е}нием считавшихся сначала самостоятельными отношений меры
к~простым состояниям обосновывается {\em единый} их {\em субстрат;} последний
есть их продолжение одного в другом и, стало быть, то нераздельное
самостоятельное, которое {\em целиком} наличествует в своих различиях.
Для образования этих различий имеются налицо содержащиеся в нём определения,
качество и количество, и весь вопрос лишь в том, как они в нём положены.
Но это определено тем, что субстрат есть опосредствование ближайшим образом
как результат и {\em в~себе,} но это опосредствование, таким образом, ещё
не~положено {\em в~нём} как таковое, вследствие чего он ближайшим образом есть
субстрат и, что касается определённости, выступает как {\em неразличённость}.

Поэтому различие есть в последней по существу прежде всего лишь количественное,
внешнее, и имеются два различных определённых количества одного и того же
субстрата, который, таким образом, есть их {\em сумма} и следовательно сам
определён как определённое количество. Но неразличённость есть такого рода
прочная мера, в-себе-сущая абсолютная граница, лишь в~{\em соотношении}
с~указанными различиями, так что она не~есть в~самой себе определённое
количество и ни в каком виде не~противостоит как сумма или же как
показатель "--- другим суммам или неразличённостям. В~индифференцию входит
лишь абстрактная определённость; оба определённые количества, чтобы быть
положенными; в~ней как моменты, должны быть изменчивыми, безразличными,
б\'{о}льшими или меньшими одно относительно другого. Но ограниченные прочной
границей своей суммы, они вместе с~тем относятся друг к другу не внешним
образом, а отрицательно, чт\'{о} образует связывающее их качественное
определение. Поэтому они находятся в~{\em обратном отношении} друг к другу.
От~рассмотренного ранее формального обратного отношения это отношение
отличается тем, что здесь целое есть реальный субстрат и что каждый из обоих
членов положен так, чтобы самому быть {\em в~себе} этим целым.

Далее, по указанной качественной определённости различие оказывается различием
{\em двух качеств,} из которых одно упраздняется другим, но которые, как
удерживаемые в одном единстве и составляющие его, неотделимы друг от друга. Сам
субстрат как неразличённость равным образом есть в себе единство обоих качеств;
поэтому каждая из сторон отношения также содержит в себе их обоих и отличается
от другой стороны лишь тем, что в ней имеется больше одного качества и меньше
другого, или наоборот: одно качество в одной стороне [отношения], а другое "--- в другой
оказывается лишь {\em преобладающим} благодаря своему определённому количеству.

Каждая из сторон есть, следовательно, в себе же самой обратное отношение; это
отношение, как формальное, снова появляется в различенных сторонах. Таким
образом, сами эти стороны продолжаются друг в друга также и по своим
качественным определениям; каждое из качеств относится в ином к самому себе и
имеется в каждой из обеих сторон, но только в разных определённых количествах.
Их количественное различие есть та неразличённость, в~соответствии с которой
они продолжаются друг в друга, и эта их продолжаемость представляет собою
тождественность качеств в каждом из обоих единств. "--- Стороны же, каждая из
которых содержит в себе полноту этих определений и, стало быть, самое
неразличённость, вместе с~тем положены, таким образом, одна относительно
другой как самостоятельные.

2. Как эта неразличённость, бытие есть теперь определённость меры уже не в
непосредственности последней, а в только что вскрытом нами развитом виде. Оно
есть {\em неразличённость,} поскольку мера есть {\em в~себе} полнота
определений бытия, растворившихся, чтобы стать этим единством. И~точно так же
оно есть {\em наличное бытие} как целостность положенной реализации, в которой
самые моменты суть в-себе-сущая целостность неразличённости, несомые ею как их
единством. Но так как единство фиксируется лишь как {\em неразличённость} и тем
самым лишь {\em в~себе,} а моменты ещё не определены как {\em сущие-для-себя,}
т.~е. ещё не снимаются {\em в~них} самих и {\em друг через друга,} чтобы стать
единством, то тем самым имеется вообще, как развитая определённость, {\em
безразличие} его самого (этого единства) {\em к~себе}.

Это, таким образом, нераздельное самостоятельное мы должны рассмотреть ближе.
Оно имманентно во всех своих определениях и остаётся в них в единстве с собою,
незамутнённым ими, но $\alpha$) как остающееся целостностью {\em в~себе,} имеет
определённости, которые в ней сняты, лишь {\em выступающими} в ней без
основания. <<{\em В~себе}>> неразличённости и это её {\em наличное бытие}
не~связаны между собою; определённости обнаруживаются в ней непосредственным
образом; она находится целиком в каждой из них; их различие, стало быть,
положено ближайшим образом как упразднённое (ein Auf\-ge\-ho\-be\-ner),
следовательно, как {\em количественное;} но именно поэтому оно положено не как
отталкивание её от себя самой, она положена не как самоопределяющаяся, а лишь
как {\em внешним образом} определённая и определяемая.

$\beta$) Оба момента находятся в обратном количественном отношении; они
движение вверх и вниз по шкале величины, но движение, определённое не
неразличённостью, которая как раз и представляет собою безразличие этого
движения, а, стало быть, определённое лишь извне. Тем самым категория
неразличённости указывает на иное, которое находится вне её и
в~котором заключается процесс определения. {\em Абсолютное} как неразличённость
страдает с этой стороны вторым недостатком {\em количественной} формы,
заключающимся в том, что определённость различия не определяется самим
абсолютным, "--- первый недостаток состоит в том, что различия в~нём лишь
вообще {\em выступают,} т.~е. что полагание их есть нечто непосредственное, а
не его опосредствование с самим собой.

$\gamma$) Количественная определённость моментов, которые теперь суть
{\em стороны} отношения, составляет способ их {\em существования} (Be\-ste\-hens);
их {\em наличное бытие} изъемлется вследствие этого безразличия из перехода
качественного. Но они имеют отличное от этого их наличного бытия своё
{\em в~себе} сущее существование в~том, что они {\em в~себе} суть сама
неразличённость и что каждая из них сама есть единство обоих {\em качеств,} на
которые раскалывается качественный момент. Различие этих двух сторон
ограничивается тем, что одно качество положено в одной стороне в большем
количестве, а в~другой "--- в~меньшем количестве, другое же качество
соответственно с этим наоборот. Таким образом каждая сторона есть в себе самой
целостность неразличённости. "--- Каждое из обоих качеств, взятое отдельно,
само по себе, равным образом остаётся той же самой суммой, которую собою
представляет неразличённость. Оно продолжается из одной стороны отношения
в~другую, и его не ограничивает та количественная граница, которая при этом
полагается в нём. Тут определения приходят в непосредственную противоположность
друг к другу, которая развивается в противоречие, чт\'{о} мы теперь и должны
рассмотреть.

3. А~именно, каждое качество вступает {\em внутри} каждой стороны в соотношение
с другим качеством, и притом таким образом, что, как мы уже установили, и это
соотношение должно быть лишь количественным различием. Если оба качества
самостоятельны, если, скажем примерно, они взяты как независимые друг от друга
чувственные материи, то вся определённость неразличённости распадается; её
единство и целостность были бы в таком случае пустыми названиями. Но они,
наоборот, определены вместе с тем так, что они охватываются единым единством,
что они нераздельны и что каждое из них имеет смысл и реальность только в этом
одном качественном соотношении с другим. Но именно {\em потому, что их
количественность безоговорочно есть количественность именно такой качественной
природы, каждое из них простирается лишь столь далеко, как и другое}. Поскольку
они различались бы просто как определённые количества, одно из них выходило бы
за границы другого и обладало бы в этом своём избытке некоторым безразличным
наличным бытием, которым не обладало бы другое. Но в их качественном
соотношении каждое из них есть лишь постольку, поскольку другое есть. "--- Из
этого следует, что они находятся {\em в~равновесии,} что, насколько
увеличивается или уменьшается одно, настолько же возрастает или убавляется
также и другое, именно в том же отношении.

На основании их {\em качественного} соотношения дело не может поэтому дойти ни
до какого {\em количественного} различия и ни до какого {\em избытка} одного
качества. Избыток, которым {\em один} из соотносящихся моментов превышал бы
{\em другой,} был бы лишь неудерживающимся определением или, иначе говоря, этот
избыток {\em был бы лишь опять-таки самим другим;} но при этом равенстве обоих
нет ни одного из них, ибо их наличное бытие должно было покоиться лишь на
неравенстве их определённых количеств. "--- Каждый из этих якобы факторов
одинаково исчезает, примем ли мы, что он {\em превышает} другой, или примем,
что он {\em равен} ему. Это исчезновение выступает в таком виде, что, если мы
исходим из количественного представления, то нарушается равновесие и один
фактор принимается б\'{о}льшим, чем другой; таким образом, получается
упразднение качества другого фактора и его неспособность удержаться; первый
фактор становится преобладающим, другой убывает с возрастающей скоростью и
побеждается первым, и этот первый, следовательно, делается единственным
самостоятельным; но тем самым имеется уже не два специфических [нечто], не два
фактора, а лишь одно целое.

Это единство, положенное, таким образом, как целостность процесса определения,
взятая так, как она здесь определилась, т.~е. как неразличённость, есть
всестороннее противоречие; оно, стало быть, должно быть {\em положено} таким
образом, что оно, как это снимающее само себя противоречие, определено в
для-себя-сущую самостоятельность, имеющую своей истиной и результатом уже не
только лишь неразличенное, а имманентно в~нём самом отрицательное, абсолютное
единство, которое есть {\em сущность}.

\hegremark[Примечание]%
{О~центростремительной и центробежной силе}%
{[О~центростремительной и центробежной силе]}

{\em Отношение} некоторого целого, долженствующего иметь свою определённость в
различии величин качественно определённых друг относительно друга факторов,
находит употребление в применении к эллиптическому движению небесных тел.
В~этом примере мы видим ближайшим образом лишь два качества, находящиеся в
обратном отношении друг к другу, а не две стороны, из которых каждая сама была
бы единством обоих качеств и их обратным отношением. Эмпирическая основа здесь
прочна, но при этом упускают из вида то последствие, к которому приводит
внесённая в~неё теория, а~именно, что здесь или теория разрушает лежащий в
основании факт или, если, как это подобает, будут крепко держаться этого факта,
обнаруживается пустота теории в сопоставлении с фактом. Игнорирование этого
последствия оставляет спокойно стоять рядом факт и противоречащую ему теорию.
"--- Простой факт состоит в~том, что в эллиптическом движении небесных тел их
скорость возрастает по мере их приближения к перигелию и уменьшается по мере их
приближения к афелию. Количественная сторона этого факта неустанными
старательными наблюдениями точно определена, и самый факт приведён далее к
своему простому закону и формуле, и тем самым сделано всё, чт\'{о} поистине
можно требовать от теории. Но это казалось рефлектирующему рассудку
недостаточным. Для так называемого объяснения явления и его закона принимаются
{\em центростремительная} и {\em центробежная} силы как качественные моменты
криволинейного движения. Их качественное различие состоит в противоположности
их направлений, а с количественной стороны "--- в~том, что, поскольку они
определены как неравные, когда одна увеличивается, другая уменьшается и
наоборот, и, далее, также и в том, что их отношение снова переворачивается, а
именно, что после того как в продолжение некоторого времени центростремительная
сила увеличивалась, а центробежная уменьшалась, наступает в известной точке
момент, когда центростремительная сила начинает уменьшаться, а центробежная,
напротив, увеличиваться\pagenote{В~первом издании <<Науки логики>> (1812) здесь
стояла ещё следующая фраза, выпущенная Гегелем в 1831~г., когда он готовил
второе издание: <<Этот вопрос я осветил в моей более ранней диссертации, где я
доказал несостоятельность этого различения и построенных на нём объяснений>>.
Имеется в виду <<Философская диссертация об орбитах планет>> (1801) Возможно,
что Гегель выпустил эту ссылку на свою диссертацию потому, что в~ней, между
прочим, доказывалось, что между Юпитером и Марсом не может быть никаких планет,
между тем как ещё в 1801~г. была открыта малая планета Церера, расположенная
как раз между Юпитером и Марсом.}. Но этому представлению противоречит
отношение друг к другу существенно качественной определённости этих сил. Эта
качественная определённость никак не допускает их разделения; каждая из них
имеет значение лишь в связи с другой; следовательно, поскольку одна имела бы
избыток перед другой, постольку она не имела бы никакого соотношения к этой
другой и её не было бы. "--- При предположении, что одна из них сначала больше
другой, если она как б\'{о}льшая находилась бы в соотношении с меньшей, то
имеет место то, о чём мы сказали выше, а именно, что она получила бы абсолютный
перевес, а другая исчезла бы; последняя положена как исчезающая, лишённая
опоры, и в этом определении ничего не меняет то обстоятельство, что
исчезновение происходит лишь постепенно, и столь же мало меняет в нём то
обстоятельство, что {\em сколько} она теряет в величине, {\em столько же}
прибавляется к величине первой; эта первая гибнет вместе с другой, так как то,
чт\'{о} она есть, она есть лишь постольку, поскольку имеется другая. Ведь это
очень простое соображение, что если, например, как это утверждают,
центростремительная сила тела увеличивается по мере его приближения к
перигелию, а центробежная, напротив, настолько же уменьшается, то последняя уже
{\em была бы более не в состоянии} вырвать его у первой и снова отдалить его от
центрального тела; напротив, раз первая сила однажды получила абсолютный
перевес, то другая сила побеждена, и тело будет двигаться с возрастающей
скоростью по направлению к своему центральному телу. И, наоборот, если
бесконечно близко к афелию центробежная сила преобладает, то столь же
противоречиво, чтобы она в самом афелии была побеждена более слабой силой. "---
Ясно, далее, что только некоторая {\em посторонняя сила} могла бы вызвать
{\em это обращение;} это значит, что то ускоряющаяся, то замедляющаяся
скорость движения {\em не}~может быть {\em познана} или, как обычно выражаются,
{\em объяснена} из принятого определения
указанных факторов, а между тем их существование было
допущено именно для того, чтобы объяснить это различие. Последовательно
вытекающий вывод, что одно или другое направление движения исчезает и, стало
быть, исчезает и само эллиптическое движение, вообще игнорируется и остаётся
скрытым ввиду того несомненного факта, что движение это продолжается и из
ускоренного переходит в замедляющееся. Предположение, что в афелии слабость
центростремительной силы превращается в её преобладание над центробежной силой
и что обратное получается в перигелии, {\em отчасти} означает то, чт\'{о} было
развито выше, а именно, что каждая из сторон обратного отношения есть в~себе
самой всё это обратное отношение целиком; ибо та сторона, которую образует
движение от афелия к перигелию, являющееся, по предположению, перевесом
центростремительной силы, содержит в~себе согласно этому предположению ещё и
центробежную силу, но убывающую по мере того, как первая увеличивается; в таком
же обратном отношении находится в той стороне, которую образует замедляющееся
движение, перевешивающая и становящаяся всё более и более перевешивающей
центробежная сила к центростремительной, так что ни в одной стороне никакая из
этих сил не исчезает, а лишь становится всё меньше и меньше до того момента,
когда она начинает превращаться во всё более и более преобладающую над другой.
Стало быть, в каждой стороне этого движения "--- в этом и состоит недостаток
рассматриваемого нами обратного отношения "--- возвращается одно из двух: либо
каждая сила берётся самостоятельно, сама по себе, и, вместе с чисто
{\em внешней} встречей их, сочетанием в одно движение, как например, в
параллелограме сил, упраздняется единство понятия, природа вещи, либо же обе
силы соотносятся между собою качественно через понятие, и ни одна из них не
может получить безразличного самостоятельного существования относительно
другой, которое было бы ей сообщено некоторым её избытком (форма интенсивности,
так называемое динамическое, здесь ничего не меняет, так как динамическое само
имеет свою определённость в определённом количестве и тем самым тоже может
обнаружить лишь столько силы, т.~е. существует лишь настолько, сколько ему
противостоит противоположной силы). {\em Отчасти} же этот поворот от перевеса
силы к его противоположности означает чередование качественных определений
положительного и отрицательного; возрастание одного есть столько же убывание
другого. Нераздельная качественная связь этих качественных противоположностей
развёрнута рассматриваемой теорией в некоторую {\em последовательность;} но
вследствие этого оказывается, что она не~даёт {\em объяснения} этого
чередования, равно как и главным образом не~даёт {\em объяснения} самого этого
развёртывания. Видимость единства, ещё имеющаяся в возрастании одной силы и
соответственном убывании другой, здесь окончательно исчезает; нам указывают
чисто {\em внешнее} последование, находящееся лишь в противоречии с необходимым
выводом из данной связи, согласно которому, поскольку одна сила сделалась
перевешивающей, другая должна исчезнуть.

То же самое отношение применялось к притягательной и отталкивательной силам,
чтобы понять различие {\em плотности} тел. Таким же образом полагали привлекать
обратное отношение между чувствительностью и раздражимостью, чтобы из того
обстоятельства, что эти два фактора {\em жизни} делаются неравными, постигнуть
различные определения целого, здоровья, равно как и различие родов живых
существ. Однако путаница и галиматья, к которым при некритическом употреблении
этих определений понятия привело это объяснение, которое, как полагали, должно
было сделаться натурфилософской основой физиологии, нозологии и зоологии, имели
здесь своим следствием, что вскоре снова отказались от этого формализма,
который продолжают применять во всём его объёме главным образом в науке
физической астрономии.

Поскольку может казаться, что {\em абсолютная неразличённость} представляет
собою основное определение {\em спинозовской субстанции,} можно об этом ещё
заметить, что она несомненно такова в том отношении, что в обеих полагаются
исчезнувшими все определения бытия, как и вообще всякое дальнейшее конкретное
различение мышления и протяжения и~т.~д. Вообще, если не двинемся дальше
абстракции, то совершенно безразлично, как выглядело, когда оно существовало,
то, чт\'{о} исчезло в~этой пропасти. Но субстанция как неразличённость отчасти
связана {\em с~потребностью определить} [её] и с~{\em принятием во внимание}
этой потребности; она не должна оставаться субстанцией Спинозы, единственным
определением которой служит то отрицательное определение, что всё в~ней
исчезло, поглощено\pagenote{\label{omnisnotel2}Это не совсем так. Как уже было
упомянуто в примечании \ref{omnisnote1}-м, Гегель в значительной мере
произвольно толковал философию Спинозы, приписывая ей акосмизм (отрицание мира)
и идеализм. В~этом отношении он шёл по стопам Шеллинга, использовавшего
некоторые элементы спинозизма для построения своей идеалистической философии
<<абсолютного тождества>>. В~действительности же между материалистом Спинозой и
объективным идеалистом Шеллингом огромная принципиальная разница, и эта-то
разница как раз и смазывается в гегелевской трактовке спинозизма.}. У~Спинозы
различие, атрибуты "--- мышление и протяжение, "--- а~затем также и модусы,
аффекты и все прочие детерминации, привходят совершенно эмпирически; это
различение имеет место в уме, который сам есть модус. Атрибуты не находятся ни
в какой {\em дальнейшей определённой связи} (wei\-tern Be\-stimmt\-heit)
с~субстанцией и друг с другом, помимо той, что они выражают субстанцию всю
целиком и их содержание, порядок вещей как протяжённых и как мыслимых, один
и~тот же. Но определяя субстанцию как неразличённость, рефлексия подходит
к~{\em различию;} оно теперь {\em положено} как то, чт\'{о} оно у~Спинозы есть
в~себе, а~именно как {\em внешнее} и тем самым, ближе, как
{\em количественное}. Таким образом, неразличённость остаётся, правда, в~нём
имманентной себе, как субстанция, но имманентной себе абстрактно, лишь
{\em в~себе;} различие {\em не}~имманентно {\em ей;} как количественное
различие, оно, наоборот, есть противоположность имманентности, и количественная
неразличённость есть скорее вне-себя-бытие единства. Различие тем самым также и
здесь не понимается качественно, субстанция не определяется как различающая
(дифференцирующая) сама себя, как субъект. Ближайшим следствием в отношении
самой категории неразличённости является то, что в~ней распадается различие
качественного и количественного определений, как это оказалось в~ходе развития
неразличённости; она есть {\em разложение меры,} в которой эти два момента были
непосредственно положены как одно.

\hegsection[С. Переход в сущность]{С. Переход в сущность}

Абсолютная неразличённость есть последнее определение {\em бытия,} прежде чем
последнее перейдёт в {\em сущность;} но она не достигает сущности. Она
оказывается ещё принадлежащей сфере {\em бытия,} так как она, будучи определена
как {\em безразличная,} имеет в себе различие ещё как {\em внешнее,}
количественное. Это "--- её {\em наличное бытие,} к которому она вместе с тем
находится в противоположности, заключающейся в том, что она определена
относительно него лишь как {\em в-себе-сущая,} а не мыслится как
{\em для-себя-сущее} абсолютное. Или, иначе говоря, только
{\em внешней рефлексии} свойственно застревать в воззрении, что специфические
суть {\em в~себе} или в абсолютном {\em одно и то же,} что их различие есть
лишь безразличное различие, не есть различие в себе. Здесь ещё нет того, чтобы
эта рефлексия была не {\em внешней} рефлексией {\em мыслящего,} субъективного
сознания, а собственным определением различий указанного единства снимать себя,
каковое единство оказывается, таким образом, абсолютной отрицательностью, своим
безразличием {\em к~самому себе,} безразличием как к своему собственному
безразличию, так и к инобытию.

Но это самоснимание определения неразличённости уже получилось выше; это
определение оказалось в ходе развития его положенности противоречием со всех
сторон. {\em В~себе} неразличённость есть целостность, в которой все
определения бытия сняты и содержатся; таким образом, она есть основа, но дана
пока что лишь в {\em одностороннем определении в-себе-бытия,} а тем самым
[выступающие в ней] различия, количественная разница и обратное отношение
факторов {\em внешни} в ней. Таким образом, будучи противоречием между самой
собою и своей определённостью, между своим в-себе-сущим определением и своей
положенной определённостью, она есть отрицательная целостность, определённости
которой сняли себя в себе самих и тем самым сняли эту её основную
односторонность, её в-себе-бытие. Определение неразличённости, положенное тем
самым как то, чт\'{о} неразличённость есть на самом деле, представляет собою
простое и бесконечное отрицательное соотношение с собой, несовместимость себя
с~самим собою, отталкивание себя от себя самого. Процесс определения и
определяемость не есть ни переход, ни внешнее изменение, ни {\em выступление}
в~ней определений, а её собственное соотнесение с собой, которое есть
отрицательность её самой, её в-себе-бытия.

Но определения, как такие оттолкнутые, теперь не принадлежат самим себе, не
выступают как нечто самостоятельное или внешнее, а даны (sind) как моменты; они
принадлежат, во-первых, {\em сущему в себе} единству, не отпускаются им, а
носимы им как субстратом и наполнены только им; а, во-вторых, как определения,
имманентные {\em для-себя-сущему} единству, они имеют бытие лишь через его
отталкивание от себя. Вместо того чтобы быть {\em сущими,} как это мы видели во
всей сфере бытия, они, теперь всецело суть только {\em положенные,} всецело
имеют то определение и значение, что они {\em соотнесены} со своим единством и,
стало быть, каждое из них соотнесено со своим иным и с~отрицанием, "--- они
отмечены этой своей соотносительностью (Rela\-tivi\-tät).

Тем самым бытие вообще и как бытие или непосредственность различенных
определённостей, так и {\em в-себе-бытие} исчезли, и единство есть бытие,
{\em непосредственная предположенная} целостность, так что оно есть это
{\em простое соотношение с собой, лишь как опосредствованное снятием
этого предположения,} и сама эта предположенность, само это непосредственное
бытие есть лишь момент его отталкивания, а изначальная самостоятельность и
тождество с собой даны лишь как {\em получающееся в виде результата,}
{\em бесконечное слияние с собой}. Таким образом, бытие определилось в
{\em сущность,} бытие, ставшее через снятие бытия простым, однородным с~собой.